http://www.apn.ru/publications/article23590.htm
Стратегия преодоления демографического кризиса в России: правовой и институциональный аспект
Дмитрий Нохрин

Демография

Острота демографической проблемы в России не вызывает никаких сомнений и позволяет в настоящее время говорить о депопуляции страны. Невосполненные потери населения за счет превышения смертности над рождаемостью за период с 1992 года по 2009 год по официальным данным Росстата составили более 13 млн. человек. (- 12756385 естественный «прирост»).[1]

Демографическая ситуация в целом характеризуется крайне низкой рождаемостью, высокой смертностью, негативными миграционными процессами, такими как отток населения с восточных территорий России, старением населения и уменьшением числа граждан трудоспособного возраста.

Причины, вызвавшие катастрофическое сокращение численности населения, в основном известны. В первую очередь – это последствия социальных катаклизмов – демографические ямы 40-х и 90-х годов. Низкий уровень благосостояния населения, его пока еще недостаточная обеспеченность высококачественной медицинской помощью. Отсутствие должного представления о здоровом образе жизни и распространенность заболеваний с этим связанных, прежде всего сердечнососудистых. Алкоголизм и наркомания, доступность абортов, высокий уровень преступности и многое другое. Существуют также культурные причины, общие для всех развитых стран: завершившаяся эмансипация женщин привела к кризису традиционных форм семьи, стала все больше подвергаться сомнению особая, связанная с материнством роль женщины, которая в одном из последних решений ЕСПЧ прямо названа «гендерным предрассудком»[2].

Глобализация несет новые угрозы институту семьи, когда своеобразные «социальные вирусы» – неправильные с точки зрения традиционной морали формы семейных отношений, созревшие в посторонней культурной среде, проникают и укореняются в российском обществе. К этим распространяющимся «мутациям семьи»[3] можно отнести гостевой брак, паналуальные отношения (свингеры, «шведская семья»), однополые союзы. При этом за мутирующими формами семейной организации в ряде правопорядков признается право на воспитание и заботу о детях, что обеспечивает трансляцию этих форм отношений в будущее. Неправильное понимание личной свободы в сфере, касающейся половых отношений, «нравственный кризис» сами по себе таят угрозу семейным устоям.

Многообразие вызовов препятствует построению глобальной демографической стратегии. Зарубежные демографы-«пессимисты» считают, что Россия не сможет преодолеть все масштабные кризисные явления, с учетом реальной угрозы их усугубления.. По данным автора книги "Демографический кризис России в мирное время", профессора Американского института предпринимательства Николаса Эберштадта, со времен распада СССР число убийств, суицидов, несчастных случаев со смертельным исходом в России сравнимо со статистикой в странах, только еще приходящих в себя от военных конфликтов. В качестве примеров он приводит Анголу, Бурунди и Сьерра-Леоне. "Это не просто обширный демографический кризис, это далеко идущий всепроникающий кризис человеческих ресурсов".[4] По мнению Эндерса Уимбуша, старшего вице-президента Института Хадсона: "Пути назад нет. Вряд ли Россия будет спасена или спасет себя сама от такого истощения человеческого капитала, которое сделает ее неконкурентоспособной или даже нежизнеспособной". В результате, по его мнению, такое государство, как сегодняшняя Россия, в скором времени вообще перестанет существовать. Поэтому отсюда, убежден Уимбуш, надо бежать: "Для многих россиян, особенно образованных и профессионально мобильных, это станет побудительной причиной для того, чтобы уехать из России".[5]

Миграционная политика может лишь очень ограниченно восполнить убыль населения: в большинстве своем мигранты, если конечно речь не идет о представителях российской диаспоры за рубежом, не стремятся к ассимиляции, создают этнические анклавы, нарушают целостность и гармоничность того «культурного кода» который сложился на Российской земле. Иммиграция всегда влечет увеличение конкуренции на рынке труда, трудности в межкультурном общении, а, кроме того, угрозу ирредентизма (в частности, создание китайских анклавов на Дальнем Востоке).[6] Очень хотелось бы избежать повторения на российской почве ошибок политики мультикультурализма, проводимой рядом европейских государств.

Сфера общественных отношений, связанных с воспроизводством населения традиционно является достаточно деликатной. Остается открытым вопрос как добиться улучшения демографической ситуации в России внутренними ограниченными средствами, находящимися в распоряжении демократического государства, с учетом тех весьма широких пределов индивидуальной свободы, рамок морального и поведенческого выбора, которые гарантированы каждому гражданину, и недопустимостью их ограничения.

Основные меры в указанной сфере воплощены в приоритетных национальных проектах, имеющих комплексный характер: «Здоровье»; «Жилище»; «Образование»; «Развитие агропромышленного комплекса». Важнейшее значение для решения демографической проблемы принадлежит, конечно, проекту «Здоровье».

Меры, предусмотренные в рамках этих проектов, реализуемые в русле Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года, в частности, связанные с использованием средств материнского (семейного) капитала, строительством новых перинатальных центров, совершенствованием технологий родовспоможения, программа «родовой сертификат», дали некоторые положительные результаты, о которых говорил 30 ноября прошедшего года Президент в своем Послании Федеральному Собранию[7]. В то же время, очевидно, что используемые механизмы и достигнутые с их помощью результаты пока не позволяют говорить о сколько-нибудь значительном изменении демографической ситуации, полагаем, что для этого необходим ряд новых правовых и институциональных решений.

Прежде всего, обратимся к правовым решениям, связанным с внесением изменений в законодательство, т.е. к тому, что мы обозначили как «правовые» аспекты стратегии преодоления демографического кризиса.

Актуальной и заслуживающей внимания представляется инициатива по ограничению абортов.

Концепция демографического развития предполагает реализацию комплекса мер по снижению числа абортов, число которых по данным Росстата только в 2008 году составило 1 385 600, при этом на 100 родов приходился 81,1 аборт (это при том, что не все роды закончились живорождением и не все младенцы пережили первую неделю жизни, а число абортов приведено только по государственным учреждениям родовспоможения). Превышение числа родов над числом абортов было достигнуто впервые в только в 2007 году (опять-таки по данным статистики, которую ведут государственные мед. учреждения, с учетом числа абортов, производимых в частных клиниках, этот вывод может быть подвергнут сомнению).

Российская Федерация относится к числу государств с самой либеральной политикой в отношении абортов.[8] В большинстве стран, в 119, прервать беременность можно только при угрозе для жизни или здоровья матери. Россия же входит в 21% стран, где аборты разрешены без ограничений. Более того, искусственное прерывание беременности в стремительно вымирающей России входит в перечень услуг, оказываемых в рамках обязательного медицинского страхования, что предполагает государственное финансирование каждого аборта, сделанного в стенах учреждений Министерства здравоохранения и социального развития.[9]

Представляется, что в условиях убыли населения такой либерализм просто не допустим. Даже Верховный Суд США в своем знаменитом решении 1973 года Роу против Уэйда, легализовавшим производство аборта по желанию женщины на всей территории страны, констатировал, что государство во всяком случае имеет правовой интерес в охране жизни плода, поскольку речь идет о будущей жизни, будущем потенциальном гражданине, и указанный интерес подлежит охране правовыми средствами.[10] К сожалению, соответствующий законный интерес Российского государства какими-либо правовыми средствами не обеспечен.

В силу статьи 36 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан (утв. ВС РФ 22.07.1993 № 5487-1) каждая женщина имеет право самостоятельно решать вопрос о материнстве. Искусственное прерывание беременности проводится по желанию женщины при сроке беременности до 12 недель, по социальным показаниям - при сроке беременности до 22 недель, а при наличии медицинских показаний и согласии женщины - независимо от срока беременности. Искусственное прерывание беременности проводится в рамках программ обязательного медицинского страхования в учреждениях, получивших лицензию на указанный вид деятельности, врачами, имеющими специальную подготовку.

Следует согласиться с мнением специалистов в том, что признание безусловного права женщины на искусственное прерывание беременности является предельным выражением аморализма, именно морально-этическая некорректность искусственного прерывания беременности веками сохраняла за абортом статус преступления "против жизни, против семьи и общественной нравственности" в законодательствах европейских государств[11].

Недопустимым представляется проведение искусственного прерывания беременности по желанию женщины в рамках системы обязательного медицинского страхования. Такое регулирование вступает в противоречие с правом налогоплательщиков, закрепленным в ст. 28 Конституции РФ, не финансировать действия, противоречащие их совести, нравственным чувствам и религиозным убеждениям, приводит к колоссальным тратам бюджетных средств, к тому, что Российское государство, по сути, финансирует собственное разрушение.

Представляется жизненно необходимым введения запрета на производство абортов за пределами узкого перечня медицинских и социальных показаний (перечень последних должен быть сокращен с 4 до 1 позиции: для беременностей после изнасилования).

Благо, что в этом же направлении мыслят некоторые российские политики. Е.Б. Мизулина, председатель Комитета Государственной Думы по вопросам семьи, женщин и детей, выступая на XVIII Рождественских чтениях 27 января 2010 года, обращала внимание на необходимость сокращения периода, когда возможен аборт по желанию до 8 недель или, вообще, введения запрета на него за исключением случаев угрозы жизни матери; сокращения списка социальных показаний к искусственному прерыванию беременности.[12]

Необходимость защиты зачатого, но еще не родившегося ребенка, диктуется и современным развитием права, как национального, так и международного, в том числе в области биоэтики. Декларация прав ребенка, принятая Резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 г., подчеркивает: "Ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения". Аналогичную формулировку использует и Конвенция о правах ребенка 1989 года. Требование обеспечения надлежащей защиты человеческому эмбриону закреплено в статье 18 европейской Конвенции о защите прав человека и человеческого достоинства в связи с применением достижений биологии и медицины (заключена в г. Овьедо 4 апреля 1997 года).[13] Аналогичные положения содержал и внесенный в 1997 году в Государственную Думу и, к сожалению, не принятый законопроект № 97802181-2 «О правовых основах биоэтики и гарантиях ее обеспечения». Гражданский кодекс Российской Федерации содержит нормы, направленные на охрану наследственных прав еще не рожденных детей. Так, согласно ст. 1166 ГК, при наличии зачатого, но еще не родившегося наследника раздел наследства может быть осуществлен только после рождения такого наследника. Из приведенных норм, с очевидностью следует вывод: необходимо четкое определение в законодательстве правового статуса плода; порочной представляется правовая конструкция, гарантирующая зачатому ребенку защиту производных прав (права наследования) и, при этом, не гарантирующая защиту прав базовых (права на жизнь).

Критика мер, направленных на ограничение аборта, как правило, сводится к двум основным доводам: 1) такие меры влекут увеличение числа нелегальных абортов и связанных с ними демографических потерь; 2) эффект от их введения является кратковременным и обеспечивая подъем рождаемости на несколько последующих лет не гарантирует сохранение его повышенного уровня в перспективе.[14] Первый из этих доводов убедительно опровергается статистическими данными, свидетельствующими о том, что потери населения от незаконных абортов и их последствий не представляют собой сколько-нибудь значимых статистических величин.[15] Второй довод заслуживает внимания. Так, в Румынии после принятия в 1966 г. декрета об ограничении права на аборт уровень рождаемости резко повысился — с 14,3% в 1966 г. до 27,4% в 1967 г., что еще раз подтверждает зависимость уровня рождаемости от распространения абортов. Однако уже к 1973 г. общий коэффициент рождаемости опустился до 18,2 %. В то же время для России, терпящей катастрофическую убыль населения, даже такие цифры и такая динамика были бы огромным благом.

Кроме того, представляется, решение об ограничении абортов не всегда нуждается в строгой обеспеченности демографическими и статистическими данными, ведь речь идет о защите ценности высшего порядка – человеческой жизни. В то же время, если беременная женщина не намерена становиться матерью – необходимо, выбирая меньшее из двух зол, стараться мотивировать ее на оставление ребенка в соответствующих органах государственного призрения, но не на убийство.

Необходимо избегать социальной стигматизации женщин, родивших ребенка, но принявших решение о его оставлении, сместить господствующие в обществе оценки в отношении допустимости того или иного вида репродуктивного поведения. Так, аборт воспринимается большинством женщин как вполне допустимый акт, в то же время оставление новорожденного ребенка матерью считается совершенно аморальным и неприемлемым. Следует заметить, что, во многих обществах, имеет место прямо противоположное отношение к проблеме и более аморальным считается именно аборт, то есть ситуация когда мать не оставляет будущему ребенку никакого шанса.[16] Содержавший ряд существенных недостатков и в чем-то одиозный законопроект № 365330-5 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу о государственных пособиях женщинам, отказавшимся от искусственного прерывания беременности», отвергнутый Государственной Думой, вызывает симпатию уже потому, что в нем затронута проблема повышения социального статуса таких матерей. Во всяком случае, такая мать выносила своего ребенка и оставила ему шанс позднее быть усыновленным. Возможно, ее решение оставить ребенка было продиктовано тяжелыми жизненными обстоятельствами, и впоследствии она захочет забрать его на воспитание. Одобрение вызывает начавшая свое распространение практика использования «окон жизни», где матери могут анонимно оставить нежелательных детей.[17]

В продолжение курса на защиту прав детей в перинатальный период в русле национального проекта «Здоровье» следовало бы также подумать о совершенствовании ведомственных актов Минзравсоцразвития РФ, в частности Инструкции об определении критериев живорождения, мертворождения, перинатального периода (Приложение № 1 к Приказу Министерства здравоохранения РФ от 4 декабря 1992 г. № 318). В настоящее время дети, появившиеся на свет с 22 по 28 неделю беременности и весящие менее 1000 г, считаются поздними выкидышами. Этот «юридически бесконтрольный период между 22 и 28 неделями беременности... (сорок два беззаконных дня) лишает глубоко недоношенных детей конституционного права на жизнь, так как в России отсутствует правовой акт, обязывающий медиков бороться за жизнь детей, появившихся на свет раньше определенного срока. Между тем они в большинстве случаев жизнеспособны. Необходимо лишь оказание соответствующей медицинской помощи, которая недоступна большинству роддомов. Ее отсутствие ежегодно «стоит» России 65 тысяч ее граждан».[18]

Важным «правовым аспектом» эффективной демографической политики является совершенствование имеющейся системы государственного стимулирования рождаемости и прежде всего норм, определяющих предоставление и распоряжение средствами «материнского капитала», который признается одним из наиболее эффективных, из числа находящихся в распоряжении государства, демографических инструментов.

Целесообразно внесение изменений в Федеральный закон от 29 декабря 2006 года № 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей», исключающих возможность получения сертификата на материнский капитал лицами, которые воспитание детей фактически не осуществляют. Для этого органы Пенсионного фонда при принятии заявления о выдаче Государственного сертификата на материнский (семейный) капитал не должны ограничиваться формальной проверкой документов, а проверять нахождение ребенка в живых и на воспитании лица, претендующего на сертификат. Это позволит освободить значительные денежные средства и направить их действительно тем семьям, которые фактически воспитывают детей.

Концепция указанного Федерального закона предполагала формирование в условиях демографического кризиса специальной системы дополнительной государственной поддержки, которая была бы адресована семьям, воспитывающим двух и более детей (рожденных или усыновленных). В то же время формулировки статьи 3 данного Федерального закона, позволяющие обусловливать право на материнский (семейный) капитал исключительно количеством рождений или усыновлений (при том, что ребенок может умереть, а усыновление может быть отменено), этой цели не соответствуют. В научной литературе по данному вопросу справедливо отмечается, что право на материнский капитал следует признавать только при наличии живых детей на момент обращения с заявлением о распоряжении соответствующими средствами. При этом в отношении второго (последующего) ребенка нужно предусмотреть положение о достижении им трехлетнего или другого возраста, который необходимо определить исходя из цели принятия Закона № 256-ФЗ[19]. При ином подходе использование данного инструмента не приводит к реальному стимулированию роста численности населения.

Законодательство о материнском капитале, кроме того, недостаточно учитывает региональную специфику, особенности демографической ситуации, сложившейся в различных регионах России. Необходима дифференциация размеров материнского капитала по субъектам Федерации с учетом ряда критериев, таких как плотность населения; общий уровень его благосостояния; уровень рождаемости и смертности по региону; уровень миграции; доступность основных социальных благ, социальной инфраструктуры; наличие крупных производств и экономическая активность населения. Очевидно, что в городах Москве и Санкт-Петербурге с учетом их реальной перенаселенности, интенсивности миграционных потоков, пополняющих количество жителей этих городов, доступности и качества социальной инфраструктуры, в том числе высокотехнологичной медицинской помощи, обеспеченности населения рабочими местами, размер материнского капитала должен быть существенно ниже, чем в регионах Дальнего Востока и Сибири, где перечисленные благоприятные факторы отсутствуют.

При определении размеров материнского капитала следует учитывать, в частности, такой демографический показатель как суммарный коэффициент рождаемости (коэффициент фертильности), показывающий, сколько в среднем детей родила бы одна женщина на протяжении всего репродуктивного периода при сохранении в каждом возрасте текущего уровня рождаемости, и если во многих субъектах Центрального и Северо-Западного федеральных округов этот показатель едва составляет 1,2 ребенка на женщину, то в ряде национальных субъектов равен 2,2 и даже 3,4 ребенка на женщину.

Таким образом, материнский капитал, мог бы стать действительно гибким инструментом воздействия на демографические процессы. Вопрос об определении размера материнского капитала по каждому из субъектов Федерации с учетом указанных критериев мог бы решаться Правительством России, что требует внесения соответствующих изменений в Закон о материнском капитале. Такую дифференциацию, поскольку она носит взвешенный и обоснованный характер, нельзя признать дискриминационной.

Внимания и посильного исполнения заслуживает прозвучавший в Послании Президента России призыв к руководителям всех субъектов Федерации разработать в каждом из субъектов комплекс правовых норм о региональном «материнском капитале».

Институциональные решения в области демографии предполагают внедрение новых социальных институтов, конструирование общественных отношений, способствующих росту народонаселения нашей страны.

Важным представляется развитие различных форм сельскохозяйственной кооперации, села и деревни в целом, как органичных форм территориального расселения и общежития людей. Сельское хозяйство, так или иначе, везде являлось гарантом демографической безопасности; существенным источником увеличения популяции городских жителей традиционно были миграционные потоки из деревень. Фермерство в Америке – присущая индивидуалистическому миропониманию форма организации сельскохозяйственного производства; России же, с исторически присущим ее народу духом соборности, коллективизма, исторически более свойственны артели, иные формы сельскохозяйственных объединений (начиная от помещичьих хозяйств, заканчивая колхозами, совхозами, сельскохозяйственными кооперативами). Органичная связь народного духа и коллективно-земельной организации людей выражена, например, в философских идеях «почвенничества».

Одним из институциональных проектов в обозначенном русле могло бы стать создание, например, сельскохозяйственных «репродукционных центров». Вариант организации подобного учреждения может выглядеть следующим образом: лица мужского и женского пола, не состоящие в браке, осужденные за совершение преступлений небольшой и средней степени тяжести, могут добровольно выбрать пребывание в «репродукционном центре», на который распространяется режим колонии-поселения. Обязательным условием пребывания в таковом является вступление в брак с лицом противоположного пола, также помещенным в репродукционный центр, для рождения детей и занятия сельским трудом. Образованной семье предоставляется в пользование земельный участок и необходимые орудия труда. Это имущество становится пожизненным наследуемым владением – для этого необходимо восстановление данного вещного права в Гражданском и Земельном кодексах – членов семьи после рождения второго ребенка. После рождения второго ребенка отец и мать также освобождаются от дальнейшего отбывания наказания, однако они остаются связанными, как возникшими имущественными и трудовыми отношениями, невозможностью отчуждения земельного участка, так и привычкой к относительно удобной социальной инфраструктуре центра (каждый центр должен иметь медицинскую часть, детский сад, начальную школу) – эти обстоятельства будут способствовать устойчивости отношений, складывающихся благодаря «репродукционным центрам». Такой центр имеет определенный жизненный цикл, и по мере того как помещенные в него «маргинальные элементы» превращаются в сельских тружеников, может быть преобразован в сельскохозяйственное объединение, либо на его базе будет сформирован ряд индивидуальных хозяйств. Создание таких центров имеет целью – увеличение численности сельского населения и возрождение сельского хозяйства, и, в конечном счете, обеспечение продовольственной безопасности России. По итогам реализации проекта в стране должно появиться большое число мелких и средних крестьянских (фермерских) хозяйств, а также сельхозартелей.

В своем недавнем Послании к Федеральному Собранию, Президент заявил о необходимости разработки программ социальной адаптации и сопровождения выпускников детских домов. Представляется возможным их привлечение к сельскохозяйственному труду в организационных формах, аналогичных описанным выше «репродукционным центрам».

Еще одним институциональным проектом могло бы стать учреждение Российского общества многодетных родителей, которое могло бы заниматься вопросами развития форм семейного досуга, взаимопомощи семей и популяризации идей многодетности. Основным отличием такого общества от существующих ныне общественных организаций многодетных должна была бы стать его массовость и фактически «государственный» характер. При поддержке государства Общество должно иметь печатный орган, свои ячейки в организациях, по типу профессиональных союзов. Обязательным условием членства в таком обществе должно выступать наличие детей, и из этого членства для гражданина должны вытекать существенные преимущества в самых разных бытовых сферах (коммунальные услуги, здравоохранение, отдых) по сравнению с теми, кто этим членством не обладает. Таким образом, средствами так называемой «позитивной дискриминации» Общество было бы способно мотивировать граждан на рождение детей. На такую организацию, кроме того, мог бы быть возложен ряд полезных функций, таких как, помощь семьям, находящимся в кризисных ситуациях, организация для членов «касс взаимопомощи» в рамках законодательства о финансовой кооперации и т.п.

Представляется, что реализация перечисленных предложений могла бы существенно облегчить нашему государству задачу преодоления демографического кризиса.

Примечания

[1] Демографический ежегодник России. М., 2009. С. 66.

[2] Решение по делу «Константин Маркин против России» от 7 октября 2010 года.

[3] Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002. С. 414-415.

[4] http://www.wilsoncenter.org/index.cfm?fuseaction=events.event_summary&event_id=3882

[5]http://www.utro.ru/articles/2010/08/13/914522.shtml

[6] A. Vishnevsky. Russia’s Demographic Crisis. Paris, 2009. P. 24.

[7]http://www.kremlin.ru/news/9637

[8] Для сравнения среди европейских стран полный запрет абортов действует на Мальте и в Ватикане. Ирландия, Андорра, Сан-Марино и Монако допускают аборт только в случае угрозы жизни беременной женщины. В Польше, Испании, Лихтенштейне производство аборта разрешено с целью защиты не только жизни, но и под предлогом «заботы о физическом и психическом здоровье беременной женщины», а также в случае изнасилования, инцеста или аномального развития плода. В Великобритании, Финляндии, Исландии и Люксембурге, помимо вышеперечисленных условий, аборт законодательно разрешен по социально-экономическим основаниям (которые трактуются достаточно широко, как и угроза психическому здоровью).

[9] И. Белобородов. Аборты в России: история, последствия, альтернативы / http://www.semya.org.ru/media/speeches/2007_09_30/beloborodov.html

[10] http://supreme.justia.com/us/410/113/case.html#147

[11] Силуянова И.В., Яковлев В.В. Правовые аспекты демографической проблемы в России // Российская юстиция. 2010. N 4. С. 58 - 59.

[12]http://www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=3&id=32230

[13] Не ратифицирована Российской Федерацией.

[14] Об этом свидетельствует анализ демографических последствий ограничения абортов на примерах СССР (Постановление ЦИК и СНК от 27 июня 1936 года), Румынии (Декрет об ограничении права на аборт 1966 года), Болгарии (Декрет 1968 года). См.: Голотик С. И., Минаев В. В.. Население и власть: Очерки демографической истории СССР 1930-х годов. М., 2004. С. 198; Борисов В. А. Перспективы рождаемости. М., 1976. С. 172.

[15] В. И. Сакевич. Что было после запрета аборта в 1936 году. Демоскоп № 221-222. http://demoscope.ru/weekly/2005/0221/reprod01.php

[16]Такая ситуация имеет место во многих штатах США и отчасти связана с тем, что там аборт был легализован сравнительно поздно указанным выше решением Верховного Суда. Полемика продолжается, и некоторые штаты имеют в своем законодательстве об абортах так называемые «trigger acts» - «условные законы», которые вступят в действие, как только решение Роу против Уэйда будет пересмотрено. / http://www.enotes.com/topic/Pro-life_movement

[17]http://www.miloserdie.ru/index.php?ss=1&s=7&id=8912

[18] А.Лосото. 42 дня вне закона // «Российская газета» от 1 сентября 2004 года./ http://www.rg.ru/2004/09/01/deti.html

[19] Ахмедшина А.Н. Право на материнский (семейный) капитал в системе мер социального обеспечения // Журнал российского права. 2009. № 1. Цит. по: Информационная правовая система «КонсультантПлюс».


http://www.ruskline.ru/analitika/2011/03/11/o_vozvrawenii_ponyatiya_normy_kak_resursa_resheniya_demograficheskoj_problemy_rossii/
О возвращении понятия нормы как ресурса решения демографической проблемы России

Доклад на круглом столе «Какой должна быть национальная политика в сфере заботы о семье, материнстве, и детстве в Российской Федерации» (22.02.2011. г. Москва) …

Сложность времени, в котором мы все живём, не только в том, что со всех сторон на институт семьи надвигаются опасности самого разного рода - сложность, в первую очередь заключается в том, в том, что это время перевёрнутых смыслов, время отсутствия норм, время ломки норм. И мы с вами сейчас как раз пожинаем плоды этого отсутствия, этого изменения, которое проникло во все слои нашего общества.

Принимая какое-то время назад участие в работе Парламентских слушаний в Государственной думе по обсуждению Концепции государственной демографической политики, я с удивлением обнаружила, что меры, предлагаемые в качестве краеугольного камня нашей новой демографической политики, не могут называться таковыми вовсе, и мало того, служат цели прямо противоположной. Потому что в качестве мер по спасению страны из той демографической ямы, в которой мы находимся, предлагалось следующее: направленная миграция, государственное финансирование программ ЭКО (так называемого экстракорпорального оплодотворения) и создание программ репродуктивного (то есть полового) просвещения школьников. Это - три главных направления, которые были предложены нам в качестве панацеи, которые даже на общий взгляд никак не решают проблему восполнения генофонда нации, и там почему-то никак не была представлена проблема абортов и та роль, которую они играют в создании демографической проблемы в России. В ответ на мой вопрос: «Как же так, сначала мы сами детей убиваем, выделяем на это деньги из бюджета страны, а взамен намереваемся снова на бюджетные деньги их выращивать в пробирках?» - мое выступление было остановлено.

Здесь представлены замечательные программы, замечательные идеи, и можно только радоваться тому, что столько людей, уже делают - каждый на своём участке, но во имя единой цели - то, что уже жизненно необходимо для нашей страны, для того, чтобы мы как нация вообще остались на этой земле.

Но пришла пора намечать уже кардинальные планы, понимая, что полумеры и лечение симптомов не дадут никакого результата. Нужно начинать говорить об этой проблеме, исходя вообще от самого начала, от её истоков, от первопричин, и вообще от самого-самого. И, наверное, нужно начинать с возвращения в нашу жизнь понятия нормы.

Нужно понимать стратегическую оправданность этого курса, жизненно важно говорить об этом и менять то, что у нас происходит. Никак нельзя серьезно рассматривать миграцию как средство исправления демографической ситуации, но почему мы все притворяемся, что это - средство? Ведь на самом деле это - тупик, гибель, но мы об этом не говорим, и в результате получается какое-то лукавство на государственном уровне, от которого мы никак не можем избавиться, и мы все время движемся по кругу.

В качестве направлений, требующих установления нормы, важных для решения демографической проблемы, есть такие, которые остаются в тени общественного обсуждения. Недавно либеральная пресса набросилась на протоиерея Всеволода Чаплина, когда он заявил о «православном дресс-коде». Нам необходимо не только поддержать его инициативу, но и расширить её, заявив о «демографическом дресс-коде», о целенаправленном возвращении одежде признаков пола, возвращении нормы пола, возвращении возможности верного осознания себя носителем определенного пола. Одежда «унисекс» - это изобретение, которое целенаправленно нивелирует пол, которое уничтожает наше собственное представление о себе как о мужчине или о женщине, и которое в результате приводит нас в состояние психопатологии, явной или скрытой.

Патологизация сознания стала актуальной проблемой для страны: за последние 10 лет в России уровень психических заболеваний вырос в 1,5 раза, а среди детей и подростков - в 2,5 раза. Около 30% населения страны являются психически больными людьми, страдающими неврозами, психозами, наркоманией, хроническим алкоголизмом, психическим недоразвитием, шизофренией.

Это становится благодатной почвой для произрастания зависимостей самого разного рода, в т.ч. и нехимических: от азартных игр (гемблинг), от компьютера и Интернета, аддикция отношений (сексуальная, любовная, избеганий), аддикция к трате денег, ургентная аддикция, а также работоголизм, зависимость от упражнений (спортивная), духовный поиск, состояние перманентной войны, с-м Тоада (зависимость от «весёлого автовождения); промежуточные между химическими и нехимическими - переедание и голодание.

Этот необычайный вал психопатологий, вкупе с новым курсом Министерства здравоохранения на снижение ограничений для содержания психиатрических больных в обществе, с тем, что российское законодательство отменило ответственность граждан за соблюдение целого ряда норм, ведет к тому, что эти девиации, то есть психические отклонения, постепенно становятся «как бы нормой» нашей жизни. Общество начинает привыкать к ним, как к небольшой разновидности нормы, делая для себя небольшой допуск на то, что раз это уже есть, ну и пусть будет, лишь бы нас не касалось. Мы уже находимся на том пути, когда сегодняшняя норма завтра съежится и постепенно перейдёт в маргинальную сферу «ненормы» - вот в этом нам и нужно давать себе отчёт, видеть завтрашние перспективы и быть к ним готовыми.

Реклама средств контрацепции, которыми насыщено наше информационное пространство, на самом деле тоже отнюдь не безобидна. Когда мы заявляем, что мы сами или вообще не обращаем внимания на рекламу, или мы не смотрим на нее, или она нам не нужна, мы должны понимать, что основными потребителями рекламы являются всё-таки дети и подростки. Но вот то, на что мы не обращаем внимания, воспринимается не сознанием, а подсознанием, ложится на него вне критики, не корректируется и входит в строение, в структуру личности как программа, задавая последующее поведение и формируя жизненные стратегии.

К сожалению, общество пока не придаёт значения таким распространённым тенденциям, как продажа контрацептивов в продовольственных магазинах на кассах, в так называемой зоне «не забыть купить». Между тем, размещение их в этом месте и продажа наравне с продуктами питания, которые в целом составляют основу удовлетворения инстинкта самосохранения - самого главного и самого первого инстинкта человека, автоматически встраивает их в сознании потребителя в разряд «жизненно важного» наравне с хлебом, и в результате смысловую нагрузку «жизненно важно» получает средство «для недопущения жизни».

О рекламе вообще необходимо говорить отдельно, поскольку те её образцы, которые со всех сторон нас окружают, моделируют вовсе не привычный нам мир, к которому мы привыкли с детства, который основан на общем культурном и нравственном коде нации, но мир «зазеркалья», в котором меняются знаки «плюс» и «минус», порок становится добродетелью, а истинные смыслы высмеиваются.

Пошлость, двусмысленность и садизм - вот что предлагает реклама на вооружение детям и подросткам. Женщина в рекламе уже более чем раздета - она лишена привлекательности. На окнах кафе висят плакаты с приглашением на вечера с живой музыкой и участием «сексуальных ди-джеек/ди-джеев», изображения которых размещены тут же - страстные женские объятия или мускулистое мужское тело, обнажённое до той точки, после которой должно разыгрываться воображение. Всем известная реклама семьи, тиражированная московским метро, представляет собой цитату автора, с ничего не говорящим зрителю иноземным именем, и образами матрёшек - мамы и нескольких детишек; отец там отсутствует.

Это и есть «ответ» информационной среды на демографическую проблему. Но ведь дети это впитывают, они потом строят свою жизнь по этим программам, подростки в своём развитии проходят такой период, как формирование идентичности, то есть сведение воедино представлений о себе, в том числе как о представителе определенного пола, раз мы говорим о демографии, и это по-иному высвечивает проблему.

В отечественном законодательстве нужна конкретизация норм. В «Законе о рекламе» заложена категория их относительности, и это делает осуществление общественной саморегуляции рекламы для граждан, выступающих против попрания тех норм морали и нравственности, которые они предъявляют как свою ценность, возможным только при наличии завидного упорства. При этом группа людей, принимающих решение, также может иметь своё представление о нормах, и на основании этого не внять протестам. В законе нет единого и внятного понятийного аппарата для описания явлений, опасных для общественной морали и нравственности, опасных для сохранения государства, и это - отсутствие нормы, которое создано законодательством.

Принятый недавно Федеральный «Закон защиты от информации», защиты детей от того потока нечистот, который льется на них со всех сторон, которого мы все так ждали, к сожалению, не оправдал наших надежд. От лица нашего Движения мы обращались с предложениями по этому закону в Госдуму на стадии его принятия, но вместе со всей остальной общественностью не были услышаны. И дело даже не в том, что его реализация намечена только на 2012 год - по сути, закон не отвечает своему названию, является регламентом для осуществления деятельности продавцами продукции эротического содержания, определяет возрастные рамки для покупателей того или иного товара, но ничего не говорит о том, как конкретно государство намерено защищать сознание и нравственность детей. К сожалению, нужно признать, что того закона, которого мы все ждали - его по-прежнему не существует. Видится необходимость обязательного внесения в резолюцию предложения об этом законе, проект предложений нами разработан, и мы готовы его представить.

Жизненно важным для страны представляется сейчас создание кампании по пропаганде семьи и детства, наподобие кампании по пропаганде телефона доверия для детей против родителей, проводимой сейчас на пять миллиардов бюджетных рублей. Необходимо обратиться в адрес Правительства с предложением о проведении Национальной информационной кампании по пропаганде семьи, детства и непременно - родительства: его ценности, его достоинства, его святости, потому что сейчас под угрозой находятся уже даже не семья и не дети, а именно родительство. И именно уничтожение института родительства будет означать уничтожение семьи и гибель детства.

Возвращаясь к позиции Министерства здравоохранения, нужно сказать, что пришла пора ставить перед ним очень конкретные вопросы. Безусловно, нужно вывести аборты из фонда ОМС, чтобы мы не оплачивали из бюджета убийство детей. Но нужно прекратить и деятельность частных «фабрик смерти» для нерождённых детей. Изначально основывая свою деятельность на отрицании не только заповедей, но морально-нравственных норм, они транслируют и активно навязывают обществу свою «антинорму», включая механизмы материального подкрепления и административного ресурса.

Так, абортарий «Медхэлп» в Москве, в целях привлечения клиентов, объявляет не только кощунственные «рождественские скидки» (то есть «мы ваших детей ради Рождества убьем подешевле»), но и предлагает желающим дисконтную карту с 10% скидкой (то есть карту постоянного клиента, подразумевающую последующие многократные обращения женщин за «абортными услугами»). Для сомневающихся на сайте размещена информация, призванная убедить женщин в «неотъемлемом праве женщины на аборт», на страже которого стоит «Медхэлп», а свою деятельность в целом они называют «активной социальной политикой, проводимой совместно с Управой Таганского района и Департаментом Здравоохранения г. Москвы».

Это и есть отсутствие нормы в нашей жизни и очень убедительная иллюстрация деформации общественного сознания. И в качестве её исправления нужна еще одна кампания - по приданию абортам негативного смысла. Ведь очень долго обществу внушали, что аборт - это просто избавление женщины от временно возникшего неудобства в её жизни, когда физическое состояние, связанное с подготовкой организма к материнству, мешает ей вести привычный образ жизни и жить вольготно. «Бери от жизни всё», «сначала нужно пожить для себя», «женщина сама распоряжается своим телом», «ребёнок должен быть желанным» - это те вешки, которые отмечают путь к погибели, но которые так привычны, понятны, и главное, так приняты всеми.

Общество уже всё более начинает подходить к пониманию истиной сути аборта, но сами врачи по-прежнему находятся в плену дьявольски искажённого представления о своём долге и содержании понятия «польза больного». Крайне важно начинать активно работать с ними, чтобы они смогли придти к верному взгляду и осознанию ситуации. Как сделал это врач Натансон, автор фильма «Безмолвный крик», также «помогавший женщинам избавляться от помех», но однажды увидевший на экране аппарата УЗИ, как нерождённый ещё ребенок безмолвно открывает свой ротик и мечется по тому пространству, которое ещё мгновение назад надёжно его хранило, пытаясь скрыться от инструмента, который его сейчас убьёт.

Люди, производящие сегодня аборты, не все делают это осознанно, и с ними нужно работать целенаправленно и плотно. Они ведь тоже - продукт информационной среды, результат того воздействия, которому мы все подвергались, принимая на веру слова о том, что нерождённый ребёнок - просто плод, просто часть тела матери, просто помеха. Начинать работу нужно как можно раньше - с медицинских вузов, ведь студенты пока они еще внемлют тому, что им говорят преподаватели, они - та аудитория, с которой можно начинать изменение ситуации в медицине. Нужно работать также с преподавателями медицинских вузов, которые готовы выходить к студентам с информацией о том, что такое на самом деле аборт, и насколько «почетно» убийство детей, даже если ты получаешь за это большие деньги.

Еще есть одна проблема, которая не находится в общественном сознании - это гинекологические осмотры детей в детских садах и школах. Шесть лет назад был большой скандал в Санкт-Петербурге, когда в детском саду 3-4-летних девочек без согласия и даже информирования родителей осмотрел гинеколог, затем у детей начались стрессы, проявились последствия этих стрессов, родители докопались до причин, суд шел шесть лет, и, наконец, установил вину медиков и руководства детского сада в происшедшем.

Какое-то время об экспансии гинекологов в детские сады ничего слышно не было, но в январе 2011г. к нам снова стали массово обращаться родители с вопросами: «Что нам делать - нам в детском саду сказали, чтобы мы принесли пелёночки и приготовили девочек к осмотру гинеколога?» Оставляя за кадром незаконность происходящего, поскольку никто не отменял инструкций, утверждающих, что гинеколог как специалист, появляется в составе медкомиссии лишь в 5 классе и лишь в качестве консультанта при возникших у педиатра подозрениях, а принять решение о таком осмотре девочки могут только родители, нужно понять следующее.

Гинекологический осмотр маленьких детей в принципе не может выявить патологию, поскольку представляет собой визуальный осмотр наружных органов: детям просто снимают штанишки и заглядывают туда, куда никто не смеет заглядывать. А вот когда после этого дети начинают рисовать на куклах репродуктивные органы, это уже служит верным признаком того, что произошла фиксация на интимной сфере, и наступила «сексуализация детского сознания». Это - целенаправленное введение в орбиту детских интересов того, что в это время находиться там не должно, и это - целенаправленный демографический удар.

Также необходимо сказать ещё об одной проблеме - о массовых прививках гардасилом, о которых сейчас все говорят. Провозглашена необходимость массовой вакцинации «женщин от 9 до 26 лет», якобы от рака шейки матки, не подкреплённая ни статистикой заболеваемости в стране, ни более-менее внятными пояснениями о показаниях, эффектах, клинических испытаниях, побочных действиях. За те полтора года, которые она применялась в США, появилось целое сообщество пострадавших от неё, так называемые «гардасиловые девушки», появились англоязычные и русскоязычные сайты об этих жертвах, ставших тяжёлыми инвалидами или уже погибших. Нужно понимать, что это - очень большой бизнес, поэтому нужно думать о мерах безопасности от него.

После того, как в январе 2011 г. главный врач страны Онищенко выступил на радио «Эхо Москвы» с призывом в нарушение всех законов ввести поголовную принудительную вакцинацию детей, мы должны трезво оценивать ситуацию: если вакцинируют гардасилом (который, по мнению многих честных медиков, ведёт не только к параличам, рассеянному склерозу, но и бесплодию и онкологии) всех девочек с девяти лет, то будущего мы можем не дождаться. И нам придётся просить у народов Африки, чтобы нам присылали детей на усыновление, или пытаться усыновлять мусульманских детей; всё это очень страшно и очень сложно.

В 2010 г. Минздрав также представил обществу план поголовной проверки репродуктивной функции у подростков. Как это может выглядеть - можно только догадываться, по аналогии с такой же проверкой у взрослых, но тогда мы можем говорить о грядущем поголовном совращении всех мальчиков нашей страны.

Наверное, все согласятся с тем, что пришло время введения программ дополнительного образования, говорящих о ценностях семьи и родительства, таких, как, например, замечательная программа уже ушедшего от нас православного психолога и педагога Флоренской «Мир дома твоего». Пока же нашим детям, к сожалению, всё время предлагают выбирать из «чёрного» и «чёрного», а ведь им жизненно важно услышать от нас, наконец, что в мире по-прежнему есть любовь. Общаясь с детьми в школах, приходя к старшеклассникам, поражаешься тому, с какой жадностью впитывают они слова о том, что в мире по-прежнему остались добро, честь, честность, справедливость, дружба, порядочность. Когда с ними просто говоришь о любви, они так счастливы, что хочется плакать, понимая, что это мы довели наших детей до того, что им нужен хотя бы лучик надежды на то, что в мире всё ещё есть любовь. В завершении такой встречи кто-то из них обязательно поднимает руку и говорит: «А скажите, это ведь правда, что любовь есть? А скажите, а как угадать? И это точно, что он, единственный, где-то есть? И что он меня дождется? Вот что он точно меня дождется, что он точно будет?»

И нужно им сказать, что любовь есть, и она должна быть единственной, и она станет такой, если они будут её ждать и стараться стать достойным её, и будет счастье, и будет семья, и, конечно, будет венец этого счастья - дети. И если мы сможем нашим детям всё это сказать и подтвердить слова делом, защитив детей от тьмы, идущей на них, то тогда уже для решения демографической проблемы нам ничего специально делать будет не нужно, потому что это - единственный путь её решения.

Но пока на этом пути есть много препятствий, и одно из основных - «бесцензурная» политика СМИ, и это очень большая проблема.

Бывший министр культуры Швыдкой в памятной всем телепрограмме «Культурная революция» провозгласил нецензурную брань новой нормой - и уже «культур-революционным» способом изменил статус низменного стиля речи. И если нецензурная брань прежде была прерогативой только мужского поведения, и «при женщинах» не употреблялась - то теперь это гендерное различие из русского языка почти исчезло.

СМИ старательно продолжают начатое бывшим министром и, радуясь отсутствию цензуры, наполняют свои страницы разухабистой «желтизной». Газеты полны рассказов о любовных похождениях звёзд поп-культуры, историями их обогащения, бурных романов, пышных свадеб, скандальных разводов и шумного дележа имущества. В подробностях обсуждается, кто, как и когда кого-то увёл у жены, отбил у мужа, бросил, променяв на более престижного/престижную, богатого, молодого и т.п.

Мода диктует, что женщина должна быть модной, стильной, хладнокровно разбивающей сердца, гордо несущей себя по жизни. Мужу отводится роль трамплина для преодоления очередной высоты; при появлении новой высоты требуется уже новый трамплин. Смыслом и целью жизни женщины, способ существования которой предлагается в качестве образца, является рафинированный эгоизм - и в него совсем не вписываются дети и муж и забота о них. Газетные киоски полны смертельного яда для наших детей, со страниц газет и журналов льётся на неокрепшие души никем не ограничиваемая похоть и страсть.

Детские игрушки, призванные кодировать в своих недрах интегральный образ мира, предлагают детям образцы несвойственного возрасту поведения и активизируют несвойственные возрасту интересы, привлекая их внимание к неполезным для развития вещам. Усердно навязываемая во всех сферах современной жизни «эстетика безобразного» приучает малышей играться с ведьмами, и, не пугаясь, смотреть мультики про монстров.

Современное телевидение, обессмыслившись до крайней степени, продолжает общую тенденцию выхолащивания из общественного сознания продуктивных форм семейного поведения. В тягучих сериалах вяло обсуждаются подробности измен и их последствий, извращенно обогащая существование мыльных героев. Тема целомудрия, верности, любви на экранах ТВ постоянно подвергается осмеянию, низводится к грубым инстинктам, привносит в создаваемый на экранах образ женщины цинизм и бесстыдство.

У нас есть закон о СМИ, который декларирует защиту от подобной продукции, но он так лукаво составлен, имеет законодательные пробелы, которые расширительно толкуются производителями этих журналов. Но если мы вектор нашего внимания направим на законодательство о СМИ, и начнем просто, несмотря на лоббирование других интересов, продвигать наши предложения, я думаю, мы рано или поздно достигнем своей цели. Нам нужно обязательно защищать наших детей от того, что они читают и видят, потому что росток надежды на любовь в душе подростка может быть безжалостно уничтожен всего одним номером такого журнала как «Молоток».

Отдельного разговора требует политика Министерства культуры - современные ТВ, театры и кинотеатры, музеи и литература перестали быть безопасными. Законодательное поле никак не регулирует «процессы творчества», что и определяет тот вал современного театрального «искусства», являющего собой...матерящуюся обнаженную натуру. Музеи выставляют работы «художников», которым, по-хорошему, полезно было бы отдохнуть в специальных лечебницах, объявляя продукты их нездоровья последним словом в искусстве. «Осторожно, религия!», «Запрещённое искусство», «Фотомания» и прочие скопища болезненных фантазий так называемых «авторов» опасны для психического здоровья зрителя любого возраста. Пресловутая «Музейная ночь» при ближайшем рассмотрении во многих городах являет собой удручающую картину коллапса культуры.

Яркой иллюстрацией такого коллапса является ситуация и со многими современными театральными коллективами и их творчеством. Репертуар современных театров, благодаря наличию у нас огромного количества однобоких свобод, совсем никем не регулируется. Поэтому теперь там ставятся спектакли о скучающей буржуазии, развлекающейся в изощренной похоти во время отдыха на курорте, или о даме, вступающей в близкие отношения с нечистой силой. Театр исчез, уступив место «перформансу», в котором дозволено обнажаться и нецензурно выражаться. Потеряв нравственные и духовные ориентиры, давшие миру Станиславского, позволявшие театру задавать когда-то высокую планку норм общественной жизни, судорожно цепляются теперь многие из них в своей агонии за последнюю надежду на то, чтобы быть замеченными - предъявляют эпатаж, скандал, «чернуху», разврат, «ничтоже сумняшеся» перекраивают историю и глумятся над верой предков.

И эта мода уже шагнула за пределы театров: так, одним из конкурсов, предлагаемым студентам в День первокурсника, стал конкурс на раздевание, и фотографии несовершеннолетних студенток, снимающих на сцене нижнее бельё, украсили новостные порталы информагентств.

Публичное обнажение в психиатрии носит название эксгибиционизм, а подсматривание за обнажением называется вуайеризм - то и другое является психопатологией и требует лечения. Свою лепту в патологизацию общественного сознания вносит активно навязываемый всем нам стриптиз: девочек приглашают в школы танцев, где среди различных танцевальных направлений им предлагают стрип-данс, убеждая боязливых, что учиться они будут только для себя. И вот уже школы стриптиза, школы гейш, школы танцев живота для девочек с 4 лет, школы эротического танца с 13 лет, набирают обороты, а с 2008 г. в России отмечен первый «чемпионат по стриптизу».

Охват новым «видом спорта» поистине полный: так все спортивно-оздоровительные комплексы включают в свой арсенал обучение «новому направлению» возрастных групп от мала до велика. Правда, неизвестно, информируют ли об этом родителей. А в качестве неофициальной рекламы нового развлечения на мероприятиях по случаю открытия торговых центров вниманию всех зрителей - в том числе и несовершеннолетних - предлагаются самые настоящие стрип-танцы, которые, дети и подростки, возбуждённо пылая щеками, фотографируют на свои телефоны. И никого из взрослых не шокируют появившиеся топлесс-бары с бесстыдной рекламой и ещё более бесстыдными «лесбийскими шоу».

Демографическая ситуация в России во многом определяется данными причинами, хотя для освещения всех факторов нужно больше времени. Ситуацию нужно срочно менять, и Межрегиональное общественное движение «Семья, любовь, Отечество» совместно с Межрегиональным общественным движением «Народный собор», обращается ко всем с инициативой создания общественной Концепции политики государства в отношении семьи и детства.

Как исходный вариант для систематизации идей, мнений и результатов предлагается организовать 3 уровня: нравственность (идейная основа той или иной темы, инициативы, понятия; сродность духовным традициям, одобрение общественным мнением полагаемых целей и задач), закон (формулирование рациональных понятий для нравственно одобренных целей и задач, описание требуемых законов, указов, нововведений; выявление законов и подзаконных актов, мешающих проведению желаемых инициатив), практика (вопросы конкретного воплощения задуманной инициативы, возникшей в ходе рассмотрения той или иной темы).

В качестве основных разделов, которые будут рассматриваться, исходя из положений и критериев, сформированных на каждом уровне, можно, сообразуясь с актуальностью, предложить следующие: семья, демография, право, образование, здравоохранение, информационное пространство, социальные службы, а также иные.

По каждому разделу необходимо создать базу из ключевых статей и данных, с указанием источника. Также должен быть проведен поиск в Интернет-пространстве подобных статей, идей и предложений. Таким образом, участвовать в проекте можно, не только присылая свои мысли, но и проводя анализ чужих работ с указанием авторства.

Для участия в разработке общественного проекта Концепции государственной политики в сфере семьи, детства и демографии все желающие могут присылать свои соображения и статьи на адрес движения "Семья, любовь, Отечество" (e-mail: semlot-proekt@yandex.ru), помечая тот раздел, к которому они, по их мнению, должны быть отнесены. Также приглашаем к участию специалистов, неравнодушных к тому, каким будет завтрашний день у России и её граждан.

Это должна быть общенародная Концепция, как результат наших совместных усилий, как знак того, что мы не просто «против всего», а мы знаем, как изменить положение. Давайте все вместе сделаем общественную Концепцию и предложим её на всенародное обсуждение; приглашаем желающих войти в оргкомитет и приложить усилия по созданию, продвижению и последующей реализации Концепции, используя для этого все имеющиеся возможности.

Людмила Аркадьевна Рябиченко,
руководитель Межрегионального общественного движения «Семья, любовь, Отечество», член центрального совета Межрегионального общественного движения «Народный собор»