http://www.medpulse.ru/health/prophylaxis/diagnostics/13653.html
"Возьмемся за руки, друзья"…

В 2005 году совместно с ведущими онкологами страны Дмитрий Борисов инициировал создание Всероссийской онкологической социальной программы "Равное право на жизнь". Цель программы — сделать последние достижения в области диагностики и лечения онкологических заболеваний доступными для российских пациентов.

Что удалось, а что — нет?

— Дмитрий Александрович, сегодня в России появился ряд некоммерческих фондов, в области онкологии, которые активно занимаются этим вопросом, чем отличаются, эти фонды между собой и чем занимаетесь именно ваш фонд, и что входит в его функции?

— У нас есть два вида некоммерческих организаций, которые работают в области онкологии. Есть фонды, занимающиеся разовыми акциями, собирающие деньги на различные процедуры, операции для онкологических больных. Нужно отметить, что деятельность любого фонда должна быть прозрачной, как и для аудиторов, так и для граждан. Фонд должен отчитаться, сколько и куда потрачено денег и кому он помог, целиком и полностью публиковать свою отчетность, чтобы все понимали, что этот фонд сделал и сколько стоит его работа.

Второй вид фондов — это наш фонд, который занимается поддержкой системных программ. Мы не занимаемся разовыми акциями, нас интересует поддержка медицинского сообщества, потому что у нас есть безнадежные пациенты, и одним из направлений нашей деятельности пройти по узкому административному коридору, в который попадают страдающие от боли пациенты. Пока ситуация состоит в следующем, в российской медицине самый низкий уровень потребления наркотических средств, он занимает всего 2% от общего вала, и лечащий врач не может назначить этот препарат своему пациенту, в силу его запрета. Поэтому получить обезболивание, которое облегчит жизнь безнадежно больному человеку, сейчас в России законным, легальным путем, очень сложно. К нам часто обращаются с криками о помощи, родственники умирающих людей, и доходит даже то того, что родственники вынуждены убивать своего близкого человека, чтобы прекратить его страдания. Я знаю, о чем говорю, наши юристы часто выезжали на эти дела, это громкие истории, и государство должно об этом давно задуматься.

Читайте также: Антибиотики: сколько вешать в граммах?

— То, о чем вы рассказали, просто не укладывается в сознании. Истории действительно нашумевшие, вы занимаетесь только такими случаями?

— В область нашей деятельности также входит помощь в получении лекарственных препаратов на любой стадии болезни, потому что от своевременного и бесперебойного получения лекарственных препаратов сегодня зависят жизни десятков наших граждан, судьбы их родных и близких. Все достижения в области ранней диагностики рака, хирургического лечения, лучевой терапии, закупка медицинского оборудования, оснащение, ремонт лечебных учреждений оказываются напрасным, если больной остается без лекарств на любой стадии.

— Какое количество осталось без препаратов и с чем это связано?

— Когда мы в 2008 году только начали принимать жалобы онкологических больных на отказ в необходимых лекарствах, мы не могли и представить себе, с каким потоком обращений вскоре столкнемся. Для обработки и передачи информации в контрольно — надзорные органы была разработана специальная анкета. Электронная форма анкеты размещена на сайте "Движение против рака". Печальное лидерство по числу анкет занимает московская область, при этом число обращений о фактах отказов в противоопухолевых лекарствах из данного региона растет.

Собирая анкеты отказников, мы помогаем органам исполнительной власти, уполномоченным в области здравоохранения сформировать объективное представление о ситуации с обеспечением онкологических пациентов медицинской помощи, обратить внимание на болевые точки, предлагать конкретные шаги по совершенствованию законодательства. Также занимаемся проблемой некачественных лекарственных препаратов. С одной стороны, стремление государства снизить расходы на дорогостоящее лечение хронических больных за счет генерической замены оригинальных препаратов разумно. Но при этом далеко не все медики, к сожалению после жалоб больных на побочные эффекты от применения аналогов лекарств фиксируют это в медицинской документации. В итоге от применения аналогов и не качественных препаратов — лечения нет.

— Если поставлен вовремя диагноз, и приобретены на собственные средства лекарства, на что может по законодательству российский гражданин рассчитывать?

— Вы не представляете, что приходится пройти нашим согражданам, чтобы получить, казалось бы, гарантированную бесплатную медицинскую помощь. Нам рассказывают об огромных инвестициях в область медицинского оборудования, но их эффективность это очень большой вопрос. Сейчас идет огромный перекос в сторону диагностики, но нужно понимать, что тотальная диагностика на сегодняшний день при существующей системе лечения она просто повысит количество трупов с известным диагнозом, если не инвестировать в систему лечения. Те, кому поставлен диагноз сегодня, должны получать лечение сегодня и бесплатно, а у нас после установления диагноза, пациент может получить лечение через семь месяцев, через год.

— Ваш фонд как-то борется с этой вопиющей ситуацией?

— Мы много на эту тему говорим, в феврале в Государственной думе прошел Круглый стол, на котором собрались все ведущие специалисты в области онкологии. Врачи, юристы, правоведы. Были жаркие выступления, приводились факты, цифры, статистика. Работа в этом направлении ведется активная. Также поднимался вопрос о контроле качества оказания медицинской помощи. В России такого контроля нет.

— Вы следите за качеством оказания медицинских услуг в России?

— Мы не занимаемся этим. Мы общественная некоммерческая организация, которая не может взять на себя государственную функцию.

У нас есть Общественный Совет по защите прав пациентов при управлении Росздравнадзор по Москве и Московской области, который я возглавляю, и Совет тоже не имеет полномочия влиять на ситуацию. Как общественность мы можем только констатировать факт.

— А такая серьезная организация как Росздравнадзор влияет на ситуацию?

— Росздравнадзор тоже не имеет полномочия влиять на ситуацию. Пока это дойдет до прокуратуры, до каких — то решений проблему не сдвинуть с мертвой точки. Система должна быть ориентирована на пациента, у нас система оказания специализированной помощи ориентирована на букву закона, который призван в первую очередь сохранять цифры бюджета. Поэтому люди едут лечится за границу за безумные деньги — это совершенно порочная практика.

— Что может потребовать, опираясь на закон, на конституцию онкологический пациент, который пришел к врачу за препаратами?

— Первое что ему дадут, это прайс на оказания услуг. И скажут: "Вы знаете, вам по закону положено все, в том числе и бесплатные препараты, но сейчас мы можем дать вам только аспирин, но если вы где — то там, из- под полы заплатите, то лекарства вам достанут". Врачи в ужасных условиях и, естественно, пациент страдает. Дискредитируется все глобальная политика.

Как любая общественная организация, мы постоянно ведем диалог с Минздравом, он в последнее время стал внимательнее прислушиваться. Наши представители есть в составе Совета при Министерстве Здравоохранения. Наши экспертные исследования и заключения очень активно рассматриваются в Федеральной Антимонопольной службе. Но пока, к сожалению коренных сдвигов, я не вижу.

Могу сказать, что государственная социальная политика у нас правильная. Она очень последовательная. В России много хороших документов принимают, весь вопрос в их исполнении. Они совершенно не работают на уровне регионов, на уровне федерального центра, потому что нет четких взаимосвязок. У нас государство декларирует, что берет это на себя, и оно не справляется с этим. Возникает зона социального конфликта. Также нет системы софинансирования.

— Можете пояснить, что это?

— Нам нужен страхового продукт, который, во — первых контролировался бы государством по качеству исполнения и во — вторых был бы реальным ресурсом для софинансирования.

Мы не накопим с вами столько денег, сколько нам могло бы дать страхование. Это общемировая признанная ситуация, и мы поднимаем это вопрос постоянно. У нас есть партнеры со стороны страховщиков, которые понимают что в принципе это интересно и реально. Но государство пытается откреститься.

— Кому это не выгодно?

— Скажу так, введение системы софинансирования резко повысит внешний контроль качества и оказания услуги. Кому это не выгодно, те и тормозят процесс. Я не возьмусь конкретно называть какие — то структуры. У нас есть профессиональные люди, которые получают зарплату, чтобы отвечать на эти вопросы. Пускай они выяснят кому и почему это не выгодно, а мы предоставим статистику, собранную за годы работы. Мы считаем, что у нас есть определенные проблемы, но не хотим делать из этого ажиотаж.

Решение этой проблемы — это определенная возможность развитие государственной системы. Вот наша позиция. А ажиотировать и кричать что у нас все плохо — это не конструктивный путь.

— Но все — таки Дмитрий Александрович, за столько лет работы, можно сказать, что появились какие — то изменения к лучшему?

— Могу уверенностью сказать, что за последние годы, государственные структуры стали более внимательно слушать общественность, которая только набирает силу и без сомнения сдвинет эту ситуацию с мертвой точки. Знаете, песня Булата Окуджавы "Возьмемся за руки друзья, чтобы не пропасть поодиночке", сегодня звучит, как ни странно, очень актуально…

Анжела Якубовская