http://pravorub.ru/articles/civil/family/9544.html
"Семья по назначению"
Сокращенный вариант этой статьи опубликован на 1-ой полосе "Российской газеты"
Авторское название: "Ювенальная юстиция - убийца семьи!"
Адвокат Куприянов Алексей Анатольевич с соавторами

15 сентября Государственная дума Российской Федерации отклонила во втором чтении закон о введении в России системы ювенальных судов. По замыслу авторов законопроекта ювенальные суды должны были бы рассматривать дела, в которых хотя бы одним из участников является несовершеннолетний. Однако, по мнению победивших в думе оппонентов ювенальная юстиция, ключевым элементом которой является ювенальный суд – это убийца семьи.
Что же такое — «ювенальная юстиция», «ювенальный суд»?

Наиболее полное определение содержится в официальном государственном Докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2006 год (В. Лукин, 9.02.2007 года)[1].

«Ювенальная юстиция — системы правосудия для несовершеннолетних, нацеленная на профилактику правонарушений в их среде, на профессиональный и комплексный подход к их возрастным особенностям и в целом на безусловное и приоритетное обеспечение прав, свобод и законных интересов каждого ребенка.

Основные принципы ювенальной юстиции — индивидуализация и гуманизм. Вынесение правильного судебного решения, способствующего благополучию и защите интересов ребенка, требует выявления условий жизни и воспитания несовершеннолетнего, личностных характеристик ребенка и родителей, особенностей взаимоотношений ребенка с окружающими. С этой целью при рассмотрении дел в отношении несовершеннолетних должны привлекаться социальные работники, специалисты-психологи».

В приложении к Постановлению Московской городской Думы от 18 апреля 2007 г. N 62 (тоже по докладу омбудсмена) говорится иное: «Система ювенальной юстиции — это не только специализированные суды в отношении подростков-правонарушителей, но и суды по рассмотрению гражданских дел, затрагивающих интересы несовершеннолетних, а также другие органы системы профилактики правонарушений и безнадзорности несовершеннолетних».
В Федеральной целевой программе «Молодежь России (2001-2005 годы)»
(утверждена постановлением Правительства РФ от 27 декабря 2000 г. N 1015, с изменениями от 29 мая 2002 г., 6 сентября 2004 г.) предусмотрено «создание системы ювенальной юстиции в целях обеспечения правовой защиты подростков и молодежи»

Как видим, ни одного законодательного акта федерального уровня не определяет института «ювенальная юстиция».
На федеральном уровне декларируется только специализация судов, на московском оно значительно шире. Однако еще в советское время там, где это было возможно по количеству судей (например, в Мосгорсуде), такая специализация всегда имела место и себя, безусловно, оправдывала.

Привлечение педагогов и психологов? Нет никаких препятствий для того, чтобы привлекать в любой судебный процесс таких специалистов. Иногда это даже прямо предписывается уголовно-процессуальным законодательством. Именно так повсеместно и делается.
Индивидуализация и гуманизм? А разве сегодня всех несовершеннолетних в судах «стригут под одну гребенку» со взрослыми? Нет, индивидуализация наказания соответственно возрасту всегда и везде место имеет.

Гуманизм? И его хватает. В местах лишения свободы содержатся менее 5 тысяч заключенных, не достигших 18 летнего возраста. Как правило, это лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления против личности, когда без изоляции от общества обойтись невозможно.
Никогда не забуду процесс подростков, забивших насмерть огромными коваными ботинками (они в них и в суд пришли!) пьяненького соседа, который сделал им замечание за шум. Кто именно нанес смертельный удар, установить не удалось, и эти «детки» весь процесс просто насмехавшиеся над правосудием, получили всего лишь «условные» сроки.

Мне пришлось по одному из центральных каналов видеть фильм, снятый поборниками ювенальной юстиции в одной из детских колоний. Они взяли несколько интервью у воспитанников. И каждый говорил им примерно следующее: «Меня посадили за кражу пирожка. Я очень хотел есть!» Выводы, выбивающие слезу у зрителя, были такими: «Вот, что значит одна мерка и для ребенка и для взрослого. Несчастные дети могли бы воспитываться рядом с вашими, стать инженерами и хлеборобами, а им общий со взрослыми суд жизнь исковеркал! Да здравствуют ювенальные суды!»
Я очень удивился. Подумал: «Где это они столько любителей пирожков нашли? Ну, не сажают, у нас за пирожки!» В конце фильма были титры с благодарностью работникам учреждения и его номер. Это была известная колония, где содержались в основном убийцы! В крайнем случаи подростки, сделавшие кого-то инвалидами с особой жестокостью. Вот ведь какие доверчивые бывают тележурналисты?

Все вышесказанное, разумеется, вовсе не значит, что с детьми, страдающими так называемым «девиантным» поведением, не надо индивидуально разбираться. Надо им и помогать, и изучать условия, в которых они докатились до жизни такой и думать о реабилитации после отбытия наказания. Впрочем, я полагаю, что склонность к агрессии и асоциальному поведению, то, что называется «человек – без тормозов» — это индивидуальное свойство характера, как и все другие черты личности, далеко не всегда поддающееся исправлению, какие бы суды их не судили.
Кроме того, как видно из вышесказанного, для выделения в крупных судах отдельных судей и привлечения психологов и педагогов никаких законодательных переустройств судебной системы не требуется. А особые «детские» органы для всех остальных заявленных «ювенальщиками» задач не только существуют, но и активно работают. Называются они: «органы опеки и попечительства», «комиссии по делам несовершеннолетних». Есть и другие. Если кто-то считает, что все они работают неважно, давайте улучшать.

Обычная история. Пока какой-то государственной проблемой занимается единая система, то для улучшения ситуации ее пытаются децентрализовать и специализировать, так как, дескать, единая система сама себя контролирует и сама же скрывает свои недостатки. А, кажется, раздели руководство, так сразу все будет здорово! Вспомните последнюю административную реформу.
Наоборот, если какой-то проблемой занимаются несколько ведомств, то тут же начинают твердить, что «у семи нянек дитя без глазу». Давайте объединять! Вот, будет красота!
Даже насчет повсеместного введения для несовершеннолетних отдельных судей надо сначала хорошо поразмыслить. У нас значительное число судов имеют по три-четыре и меньше (!) судей. Из них все уголовные и административные дела ведут один-два.

В таких районах отдельный «детский» судья пока явно не будет загружен, все-таки подавляющее количество преступления совершаются взрослыми.
Может он, как и любой чиновник, боящийся потерять место, начать искать себе работу? Ох, может! Прокуратура с милицией и органами опеки суду не откажут.

А если ювенальных судей учредить за малостью контингента только в областных центрах, то придется деткам ездить из своей деревни в большой город. Доезжать они, понятно, сами не станут. И их придется «этапировать». Детки, как было сказано, такие, что без наручников не довезешь. И так далее, и тому подобное …. И кому это нужно?

Иначе говоря, для целей, заявленных на федеральном уровне, в том числе и уполномоченным при президенте РФ по правам ребенка Павлом Астаховым[2], никакого изменения судоустройства не требуется. Вполне можно обойтись существующими институтами, наладив их работу.
Есть и иная опасность внедрения у нас западных институтов. Иногда их применение дает эффект, прямо противоположный ожидаемому.

Вспомните, сколько радости было по поводу судебного санкционирования арестов на предварительном следствии. А что получилось? В теории – прогрессивно, а на практике обвиняемым стало только хуже.

Сегодня чиновник органов опеки попадает со своим делом о лишении родительских прав к «участковому» судье по гражданским делам. Для этого судьи такое дело не ежедневная рутина, а пока относительно редкий случай. Он и относится к нему посерьезнее, чем к разбору скандала между соседями. А главное, такой судья не связан с органами опеки и попечительства слишком близкими личными отношениями. И даже в этом случае, органам опеки суды отказывают очень редко.

А теперь представьте себе в условиях России следующий «междусобойчик». Три-четыре дамы: чиновник опеки, психолог, педагог и судья. Каждый день вместе в одной комнате. Как вы думаете, возможен тут отказ чиновнику, которому нужно решать свои задачи, давать план, ставить «палки» (в этом году защищено от родителей на 10 детей больше, чем в прошлом!), показывать работу? Да, никогда!

Помню телефонный звонок моей доверительницы из маленького суда сельского района одной из сопредельных с Москвой областей. Не так и далеко. Дело было земельное. Я написал отзыв, а в суд поехать из-за занятости в другом процессе не смог.

В день суда звонит доверитель:
— Рассмотрение закончено. Все удалились в совещательную комнату для вынесения решения.
— Как так все? Судья же рассматривает такие дела единолично?!
— Все! Судья, прокурор, глава администрации и начальник земельного комитета … .
Вот именно так в нашем отечестве будет работать и вся ювенальная юстиция. Никто и никогда в России не откажет в просьбе по службе, даже необоснованной, сотруднику своей системы, в данном случае системы «ювенальной юстиции». И никаких иллюзий по этому поводу ни у кого быть не должно.

Тут еще и коррупционная составляющая просматривается. Отобранные дети после определенных правовых процедур могут использоваться «на экспорт» для целей усыновления иностранцами. А необходимый контингент — по имеющемуся «портфелю заказов» — будет через промежуточный местный детдом поставлять ювенальная система.

Вы скажите, причем тут лишение родительских прав и отобрание ребенка, когда речь пока идет только о системе особых судов для несовершеннолетних правонарушителей?
Поверьте, это только для отвода глаз или только для начала.

В Ростовской области на деньги Всемирного банка проводится эксперимент по внедрению ювенальной юстиции. В 2001-2003 годах Ростовским областным судом уже был реализован пилотный проект Программы Развития ООН «Поддержка правосудия по делам несовершеннолетних». В рамках данного проекта в 14 судах области приступили к работе социальные работники с целью оказания помощи судьям по делам несовершеннолетних[3]. Затем плесень ювенальной юстиции, заведенная из-за границы, начала разъедать другие регионы.
В 2009 году в Чувашии на деньги, поступившие с американского континента, судьей верховного суда республики Е. Городничевой и следователем следственного комитета республиканского МВД Г. Мальцевой составлено «Методическое пособие для работников социальных служб, учреждений и органов системы уголовного правосудия»[4]

Вот как определяется ювенальная юстиция для внутреннего пользования своими адептами без маскировки перед публикой:

«Под системой ювенальной юстиции понимается совокупность государственных органов, органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, должностных лиц, неправительственных некоммерческих организаций, осуществляющих на основе установленных законом процедур действия, нацеленные на реализацию и обеспечение прав, свобод и законных интересов ребенка (несовершеннолетнего). В рамках системы ювенальной юстиции осуществляются программы, проекты и мероприятия социального, педагогического, юридического, психологического и медицинского характера, …. Основным звеном системы ювенальной юстиции должны стать специализированные суды – ювенальные суды …. Целью судебного процесса с участием несовершеннолетнего должно являться не только установление истины и наказание виновного, а, прежде всего, защита прав ребенка, что может достигаться решением, направленным на восстановление внутрисемейных отношений в интересах ребенка».

Иначе говоря, в судебном решении, по мнению ювенальщиков, должны прописываться обязательные для исполнения родителями рекомендации по воспитанию ребенка в семье. Затем ювенальная система будет родителей жестко контролировать, например, путем опросов самих детей, а потом, когда родители не смогут выполнить решения ювенального суда, их будут лишать родительских прав и отбирать детей. Раз они не выполняют судебного решения, куда же деваться?
Ювенальщики активно протестуют, когда их систему называют системой доносительства детей на родителей. Однако это именно так и есть.

Почитаем дальше вышеуказанное методическое пособие. «Кейс-менеджмент — методика непрерывного индивидуального сопровождения несовершеннолетних, совершивших асоциальные проступки …. Она является важнейшей частью ювенальной юстиции, …. Данная методика доказала свою эффективность на практике и продолжает совершенствоваться, развиваться. Она активно используется во многих государствах и представляет собой главную методику работы служб пробации».

В русском языке нет слова «пробация» — это заграничное название служб, похожих на гибрид нашей комиссии по делам несовершеннолетних и органов опеки.
Что же это за зверь такой — кейс-менеджмент? «Кейс» представляется обычно чемоданчиком-«дипломатом». В ювенальной юстиции английское «кейс» происходит от латинского «казус». Поэтому и страшно. Если с вашим ребенком произойдет какой-нибудь казус, так не пришлось бы родителям готовить для «решения вопросов» с «детоохранителями» кейс с денежкой. Огромный простор для коррупции.

Поскольку понятие кейс-менеджмента как стержня системы ювенальной юстиции раскрыли нам юристы: судья со следователем. Думаю, нет оснований им не доверять. Похоже, товарищи честно отрабатывали заокеанский «грант» (по-русски – подачку).

Так вот, по труду из Чувашии состоит «кейс-менеджмент» в том, что за каждым ребенком, который совершил хотя бы асоциальный поступок, например, побил одноклассника, закрепляется личный куратор — «кейс-менеджер», который повседневно вместо родителей контролирует его поведение.
Как контролирует? Путем сбора справок о нем: в школе, ДЭЗе и других местах, а главное путем его личного опроса при встрече или по телефону. Причем в стандартный набор входят и вопросы о поведении родителей: «Дружок, как там сегодня ведут себя твои родители? Как воспитывают? Ночевал ли папа дома? Что на ужин? Уроки у тебя проверили? Налоги заплатили? Уши не драли? Ну, ты звони, если что, я им сам уши надеру!» Этак оказывается «государственный воспитатель» изучает условия жизни ребенка, включая его отношения в семье, и ищет причины его асоциального поведения, например, в противоправном поведении его родителей или в неправильных формах воспитания.

Надо сказать, что в описанном пособии слова «семья» и «родители» упоминаются нечасто и исключительно в негативном контексте. Например, семья рассматривается (вы не поверите!) как «особое обстоятельство, увеличивающее риск криминализации либо повторного совершения правонарушения». Этому посвящен целый раздел, а о положительной роли семьи в воспитании ребенка, в его реабилитации после суда – ни слова!

Зато есть раздел о наказаниях детей, за которые надо наказать родителей. Это «неприемлемые наказания: применяются физические наказания или неумеренно применяются иные наказания; часто используются крик либо угрозы; слишком жесткие правила (в том числе практика принуждения); либо родитель / родители применяют иные неправильные дисциплинарные методы»[5].

Кейс-менеджер, установив, что родители применяют неправильные по его личному просвещенному мнению «дисциплинарные методы» записывает об этом в специальное «дело», форма которого уже разработана, и производит «обсчет выполнения родительских функций» (терминология сохранена) с помощью специального единого на все случаи жизни заграничного «ключа». И не дай вам Бог не набрать в этом тесте необходимого количества баллов. Ваших деток ювенальный судья, милый, квалифицированный, специализированный, радеющий о них больше вас, отнимет, согласно списку литературы на английском языке к Чувашской методике.

В самой методике рассказано, что, да, есть пока у нее противники, которые (какой кошмар!) «считают, что заполнять все эти формы – пустая трата времени, и его можно было бы с пользой использовать для решения проблем ребенка»[6]. Но не тут-то было!
Чувашские судья и следователь разъясняют, что «стандартная оценка (то есть на основе этих бесконечных форм – прим. авт.) предоставляет качественную информацию для целей подотчетности руководства и принятия решений»[7]. Честно и откровенно! И главное привычно! Бог с ним с ребенком, зато будет что «подложить» судье под судебное решение о лишении вас родительских прав, а следователю, работнику органов опеки и других — о чем отчитаться «по начальству».

Так что байки о том, что ювенальная юстиция начнется и закончится особыми уголовными судьями для несовершеннолетних преступников – это только для легковерных.
Московская дума уже собирается передать в ювенальные суды все дела, касающиеся детей, включая гражданские. А потом ювенальная юстиция, как и любая управленческая структура, сама себе будет искать работу, и расширять сферу деятельности.
Это неизбежно, и именно такой путь прошли Франция и Канада, где разлучение детей с родителями стало чуть ли не фетишем всей политики в области воспитания подрастающего поколения, и другие страны цветущей ювенальщины.

В статье 77 СК (Семейного кодекса) РФ говорится, что можно отобрать ребенка у родителей «в случае угрозы его жизни и здоровью».

«Ах, вы не хотите делать прививки, когда в Таджикистане полиомиелит? Завтра иду в суд за санкцией на передачу ребенка в детский дом. Зачем я буду брать на себя ответственность за его здоровье?», «Какой еще Великий пост? Ребенок должен питаться так, как предписывает Институт питания!», «Ах, вы его шлепнули? Физические наказания травмируют психику! Мне ваш сын еще раз пожалуется, уедет в детдом».

И дружественные ювенальные суды проштампуют ходатайства безответственных чиновников опеки. Все как при арестах на предварительном следствии. Как вам такая картина? При том, что в детских домах старшие дети частенько «шлепают» младших посильнее, чем дома, да и в каждом классе концентрация агрессивных детей в детдомах многократно выше, чем в обычной школе.
Но и это еще не самое страшное.

Система ювенальной юстиции по своей сути неизбежно настроена против семьи, против ее стержневых ценностей, против ее независимости от влияния общества, поскольку сам принцип ювенальщины, раз и навсегда презюмирует, что государству всегда виднее, что для ребенка лучше. Кейс-менеджер — начальник родителей. Французы его боятся, как огня.
Я считаю большим плюсом то обстоятельство, что сегодня в России система органов, взаимодействующих с семьей по поводу детей, дезинтегрирована. Школа отдельно, медицина отдельно, органы опеки — сами по себе, комиссия по делам несовершеннолетних — сама по себе, есть и другие.

Все они, каждый по-своему, сегодня согласно семейному кодексу нацелены на помощь семье. И ни один из названных госорганов не ставит себе целью официальной цели семью заменить или тотально ее контролировать, так как у каждого свои более узкие цели и задачи.
Если же собрать их всех в один кулак, в одно ведомство, да еще под авторитетом судебной системы, и законодательно возложить на эту систему ответственность за детей, семье — конец! Семья отменяется, так как такому супероргану семья не требуется. Более того, она даже опасна. Этой системе легче работать с одиночкой.

Убийство семьи — через вмешательство в ее деятельность, через отрицание ее основополагающих ценностей, среди которых право на выбор методов воспитания и образования, права на выбор образа жизни, в конечном счете, быстро дойдет до права на выбор мировоззрения.
К сожалению, ювенальные технологии, отменяющие семейные ценности, протаскиваются в некоторых субъектах федерации, не дожидаясь изменения законодательства. Оказалось, что из-за расплывчатости существующего можно действовать по-французски уже сегодня.
Судья из Ростова Е.Воронова в своей методической работе по ювенальной юстиции насчитала пять федеральных законов, которыя якобы позволяют применять ювенальные технологии, и упомянула среди них саму Конституцию России.

Показателен опыт Пермского края[8]. «На сегодняшний день можно говорить о складывающейся «Пермской модели» восстановительной ювенальной юстиции, — пишет председатель областного суда В. Вельяминов, — при которой: судебная система как основное звено отправления правосудии в отношении несовершеннолетних, встроена в общую систему профилактики правонарушений среди несовершеннолетних, объединяющую усилия досудебных (школьных и муниципальных служб примирения), судебных, пенитенциарных и постпенитенциарных учреждений». Председатель суда пишет, что на стол ювенального судьи в Перми (там уже создано 7 ювенальных судов) уже сегодня ложится «социальное досье несовершеннолетнего и его семьи», созданное, понятно, по универсальным ювенальным технологиям, описанным судьей из Чувашии.
В этом нет ничего удивительного, ведь вперед «федерального паровоза» в 2008 году между Пермским краевым судом и правительством Пермского края заключено соглашение о взаимодействии по внедрению элементов ювенальной юстиции в деятельность судов Пермского края и социальных служб[9]. А семье в этом взаимодействии места не оказалось. Чистый чиновно-судебный альянс.

Семья даже не упоминается в обширной работе В.Вельяминова, кроме как в контексте упомянутого досье. Зато упоминаются регионы, где ювенальщина цветет, обходясь без корней фелерального закона. Это кроме, Ростова, Перми и Чувашии, оказывается Саратов и Санкт-Петербург.
Любопытен один из критериев оценки работы ювенальных судов, предложенный В.Вельяминовым: «соответствие судебного процесса общепринятым принципам ювенальной юстиции». Общепринятым, читай зарубежным. Значит французским, канадским, финским, голландским.

Воистину, храни нас от этого Господь!

Не удивительно, что защитница семейных ценностей Русская православная церковь в лице официального «голоса» патриархата протоиерея Всеволода Чаплина бьет тревогу: «Возникает система, стимулирующая детей жаловаться на собственных родителей, то есть, по сути, система доносительства».

Доносительство детей на родителей якобы в борьбе за свои права, как во Франции и Финляндии (как будто у детей и родителей в семье могут быть разные интересы и конкурирующие права) — это, я бы сказал, побочный эффект ювенальщины, и не самый важный. Сам факт допущения противопоставления интересов детей и родителей на законодательном уровне недопустим.
По словам святейшего патриарха Кирилла: «Применение этих норм как в России, так и в других странах оборачивается человеческими трагедиями, но главное — разрушается само понятие святости и неприкосновенности семейной жизни»[10].

При этом нет сомнений, что есть у нас родители-преступники. Может быть, их число даже растет, что, впрочем, вовсе не доказано. Так как у нас сомнительная сама статистика преступлений. Есть годы, когда на местах выгоднее укрывать преступления, а есть годы – когда раскрывать. Родителям-преступникам, как и детям-преступникам, нужно противостоять, с ними можно и нужно бороться. Надо улучшать работу профильных ведомств. А вот создавать ведомство для борьбы с семьей и ее ценностями не стоит.

Отметим, что органы опеки и при действующем законодательстве начинают слишком широко понимать свои функции, сами по себе становятся эрзацем ювенальной юстиции, начинаю воспринимать и применять западные технологии по собственной инициативе, но это уже тема другой статьи. Родитель-преступник и родитель, самостоятельно выбирающий методы воспитания и мировоззрение для детей, пусть даже и шлепающий собственного ребенка – это не синонимы.
Неужели в России найдутся граждане, которые, добросовестно заблуждаясь, уверены, что в отечественном детском доме ребенку будет лучше, чем с любящим родителем, который может и порет его иногда ремнем или с малолетства заставляет, работать на огороде? Это тоже ювенальщиками запрещается – принудительный детский труд.

Нет, и не может быть таких граждан. А как же те, кто ратует за ювенальщину?
Простите, но все они либо не знают проблемы или, что мне представляется вероятнее, отрабатывают западные тематические подачки, дождем проливающиеся на нашу страну. Но отпетые ювенальщики зря беспокоятся, их победа над российской, в чем-то еще патриархальной, семьей и так, похоже, близка.

Еще лет двадцать-тридцать массированной телепропаганды «свободной» любви и семья в России сама отомрет. Уже в прошлом году в Москве было 800 разводов на 1000 браков, а на Дальнем Востоке даже больше. Да и депопуляция нарастает. Коэффициент рождений на семью чуть больше 1.5.

Обратите внимание, что среди защитников и пропагандистов ювенальной юстиции и тотального государственного контроля за методами воспитания вовсе нет многодетных. Как правило, это или однодетные или бездетные граждане, чаще одинокие женщины. И именно они берутся оценивать, правильно ли воспитывают детей в чужой семье!

Где же объективные критерии оценки правильности семейного воспитания? Может быть, это рекомендации международных организаций? Пресловутые универсальные «ключи»?

Нет и нет!

Только здравый смысл добросовестного местного российского правоприменителя в конкретной ситуации и обязательно с учетом национального уклада.
Недопустимо рассматривать действия членов семьи в отношении детей фактически без учета их особого статуса — статуса родителей, бабушек, дедушек. И вот тут действительно были бы полезны незначительные уточнения законодательства или хотя бы разъяснения Верховного суда России для более отчетливого закрепления этих особенностей, которые сегодня размыты и оставляют место для произвола доморощенных «ювенальщиков» в ущерб фундаментальным семейным ценностям.

Адвокат Алексей Куприянов, член редколлегии журнала «Уголовный процесс»
Адвокат Федор Куприянов, доцент Сретенской семинарии Московского патриархата

________________________________________
[1] Опубликовано РГ 13 апреля 2007 г.

[2] в интервью журналу «Фома» (№ 6, 2010 г.)

[3] 19.09.2005 г.

ПРЕСС-РЕЛИЗ
Управление судебного департамента при ВС РФ по Ростовской области
В ювенальном суде г. Шахты, расположенном в здании городского суда, но с отдельным входом, помимо судей по делам несовершеннолетних, будет работать социальный работник, предполагается размещение специалистов городских служб системы профилактики и представителей общественных организаций. Планировка помещений ювенальных судов в Ростовской области (кабинетов судей, залов судебных заседаний и т.д.) соответствует рекомендациям Минимальных Стандартных Правил ООН, касающихся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних («Пекинских правил»). В качестве образца для создания помещения ювенального суда был использован опыт Канады (ювенального суда Квебека в г. Монреале).
Помещение ювенального суда включает 14 кабинетов, в том числе 3 кабинета судей, 3 зала судебных заседаний, 2 кабинета секретарей судебного заседания, архив, комната прокурора, комната адвоката, кабинет соцработника, кабинет помощников судей и 2 санузла. Общая площадь ювенального суда – 403,2 м2.

[4] ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО
по внедрению модели ювенальной пробации
в систему уголовного правосудия
Методическое пособие для работников
социальных служб, учреждений и органов
системы уголовного правосудия
Чебоксары -2009
ББК 67518.8
Ю143
ББК 74.200.44
Ю143
Настоящее издание осуществлено при финансовой поддержке
Ассоциации университетов и колледжей Канады

[5] Цитата.

[6] цитата!

[7] Цитата

[8] О деятельности Пермского краевого суда по развитию ювенальной юстиции в Пермском крае.
председатель Пермского краевого суда В.Н. Вельянинов, 2009 год

[9] от 17 декабря 2008 г. № 590 П

[10] Интерфакс – религия 1.07.2010 16.52

Соавторы: Куприянов Федор Алексеевич